***Мои холодные руки и твои холодные глаза.
Мое пьяное “Voulez vous coucher avec moi ce soire?” и твой многозначительный взгляд в ответ.
Мое истеричное “ненавижу” и твое спокойное “и тебе того же, милая”.
Мое нежное “chou-chou” и твое резкое “дрянь”, которое ранит не хуже ножа для колки льда.
Мой побег в Амстердам с последующими пьянками, передозами и жутким кашлем на нервной почве и твой творческий кризис вперемешку с абсентом по той же причине.
Мои подведенные глаза и твоя полуулыбка заправского маньяка.
Мой охрипший от сигарет голос и твой, бархатистый и кошачий, которым так замечательно шептать непристойности.
Черные рубашки, остроносые туфли, чернильные платья, тонкие галстуки, длинные шарфы, бледные лица и бархатный пиджак из последней коллекции Armani, который мы покупали на двоих.
Длинные пальцы, острые коленки, худые плечи и сутулые спины. Переплетение рук и один клубок нервов на двоих.
Вечеринки до утра и танцы до упаду. Быстрый секс с незнакомцем, а после – виноватые взгляды, скандалы и истерики, взаимные обвинения, горы битой посуды, отчаянные мольбы о прощении и, как завершающий аккорд, примирение.
Я видела, как ты прятался в темной кладовке с какой-то модельного вида блондинкой, и слышала, как ты обещал перезвонить некому Ники. Ты видел, как я флиртовала с мужчиной, годящимся мне в отцы, и застал меня на крыше с молодым художником.
Мы живем в одной квартире, больше похожей на свинарник. Я таскаю твои рубашки и иногда пеку пирожки. У нас общая коллекция дисков, и это о многом говорит. В нашей жизни нет ограничений и правил, кроме одного: мы никогда не говорим друг другу те самые три слова.
Ну конечно, это же не для нас. Мы свободные, вечно пьяные и обкуренные дети богемы. Мы прожигаем жизнь, меряем ее кокаиновыми дорожками и постоянно ищем себя. “Я люблю тебя”, - это слишком банально и просто.
И мне нравиться, что мы живем именно так. Это гораздо легче. Я никогда не признаюсь, что ты – мой наркотик, моя любимая галлюцинация, мой кислород. И ты тоже ничего мне не говори, хорошо.
Потому что если с твоих потрескавшихся губ слетят эти три слова, мне снесет крышу и без каннабиса.
Давай оставим это кому-нибудь другому. Ведь нам и не нужны слова, правда, милый?